Дальнейшая деятельность Фенеона. Страница 5
1 - 2 - 3 - 4 - 5
* * *
Разумеется, военное министерство отстранило Фенеона от должности. Таде Натансон, который в октябре 1891 года вместе со своими братьями основал журнал «Ревю бланш», предложил Ф. Ф. место секретаря редакции. Последний занимал эту должность до 1903 года, когда издание прекратило свое существование. Оказавшись на какое-то время, к своему большому неудовольствию, в центре внимания в связи с процессом «тридцати», он мог теперь, работая в журнале, как никогда прежде, раствориться в безвестности, удовлетворив свою страсть к анонимности. За девять лет работы в журнале он позволил лишь трижды напечатать свое имя на его страницах. Фенеон перестал писать. Не совсем, однако. Заявляя, что он «любит только черную работу», Ф. Ф. действительно находил смысл и удовольствие в том, чтобы от случая к случаю выступать в роли «негра», помогая кому угодно, например Вилли, который окрестил критика «отцом лаконизма».
После того как вышел первый номер «Ревю бланш», Ф. Ф. вновь взялся за перо, согласившись вести в «Матэн», ежедневной газете с большим тиражом, рубрику происшествий, которые он излагал в трех строчках, в забавной и отстраненной манере. В этих сообщениях проглядывает его ирония по поводу человеческой суетности:
* * *
«Бастуют двести смоловаров в Мимизане (Ланд). Три жандармских бригады и сто пехотинцев 34-го полка ведут за ними наблюдение».
* * *
«Остерегайтесь алкоголя и похоти» — с таким напутствием обратился к 32-й дивизии генерал Прива в приказе, изданном в день прощания».
* * *
«Мсье Абель Боннар из Вильнёв-Сен-Жорж, который играл в бильярд, выколол себе левый глаз, наткнувшись на кий».
* * *
«Подозрительный бродяга, замеченный механиком Жикелем возле вокзала Эрбле, найден; им оказался Жюль Менар, собиратель улиток».
* * *
«Портботт приговорен к двенадцати годам каторги: он убил в Гавре ту самую игривую Козочку Нини, вообразив, что имеет на нее права».
* * *
В 1906 году Ф. Ф. оставил эти экзерсисы, которые, с одной стороны, ему наскучили, а с другой, начали раздражать читателей «Матэн». Он поступил на службу в галерею «Бернхайм-младший» и позднее стал ее художественным директором. Безошибочность в суждениях, разумеется, сослужила Фенеону хорошую службу. Правда, высказывался он в очень необычной манере, которая всегда была ему присуща. Если он предлагал какое-либо произведение любителю, то, значит, искренне восхищался им. Ф. Ф. считал излишним комментировать работу, объяснять ее смысл или оспаривать мнение, отличное от его собственного. И едва обнаруживался хотя бы намек на некомпетентность или глупость возможного покупателя, как он увиливал в сторону при помощи какой-нибудь уловки. Посетительнице, которая, ткнув своим лорнетом в скульптуру Родена, вылепившего раздвинутые бедра женщины, спросила: «Что здесь изображено, мсье Фенеон?», он ответил без тени улыбки: «Это дама» (Приведено Сен-Клером). Можно предположить, что завуалированные дерзости, молчаливое поведение могли отпугнуть ценителей искусства; однако, напротив, они-то и привлекали к нему людей — такой притягательной силой обладал этот торговец, для которого, как вскоре все убедились, было куда важнее восхищаться искусством, чем уметь его продать, и который не смог бы обмануть ни других, ни себя. А самое главное, он был не способен на мошенничество с искусством: в его представлении одно оно и значило что-то в жизни. Редких и отрывочных суждений Фенеона было к тому же достаточно, чтобы чуткое ухо уловило незаурядное понимание, которое он проявлял в этой сфере.
Как-то раз в 1924 году Фенеон — ему было тогда шестьдесят три года — сказал Бернхайму: «Я созрел для праздности». И покинул галерею. Его тяга к забвению была абсолютной. Один издатель умолял его написать мемуары; Фенеон отказался. Возник замысел переиздания его единственной книги — «Импрессионисты в 1886 году»; он отказался. Жан Полан попросил его написать заметки или воспоминания для «Нувель ревю франсэз»; он отказался. Кто-то предложил издать отдельной книгой его «новеллы в три строчки», опубликованные в «Матэн»; он опять отказался, и на этот раз с гневом (Приведено Жаном Поланом и Джоном Ревалдом). Он желал одного — забвения. Он еще работал, составлял каталог произведений Сёра, который, однако, согласно его непреклонной воле, должен был выйти без указания фамилии составителя; в этом каталоге нет никаких комментариев — только одни «названия, даты и размеры» (Жан Полан). Забвение?.. Ф. Ф. стремился к чему-то большему, нежели забвение, — к полному исчезновению, к небытию. В 1938 году ему предстояла серьезная хирургическая операция, и он говорил о том, что не хотел бы ее перенести. «Это нелепо — продолжать жить, когда тебе семьдесят восемь лет (или семьдесят девять, или восемьдесят, или восемьдесят один год)», — повторял он (Приведено Жаном Поланом и Джоном Ревалдом). Эта «нелепость» вызывала в нем, по свидетельству госпожи Тео ван Риссельберг, «раздраженную нетерпеливость». После операции он ослабел. Но его организм еще сопротивлялся в течение нескольких лет. Ф. Ф. успел уничтожить сохранившиеся у него документы, раздать часть своей коллекции. Он ждал смерти, этого последнего забвения. Она пришла в начале 1944 года.
29 февраля Фенеона не стало...
1 - 2 - 3 - 4 - 5
Следующая глава.
 Дерево и мужчина у воды (Жорж Сёра) |  Поль Синьяк, верный друг и ученик Сера, говорил: «Проснуться женатым — все равно что проснуться в камере: вокруг вечно толкутся люди, но ты по-прежнему одинок» |  Клод Моне. Впечатление. Восход солнца. 1872 |